Елена Вялых | Как влияют на судьбу и формирование характера слова и поступки из детства
«Словом можно убить, словом можно спасти,
Словом можно полки за собой повести».
В. Шефнер
Рада приветствовать всех читателей! Сегодня я расскажу вам о том, как сказанные в школьные годы слова повлияли на мою жизнь и мои взгляды, оставив неизгладимый отпечаток в душе. Меня зовут Елена, мне 28 лет, и это кусочки из моей невыдуманной истории!
Я не вижу с рождения. Инвалид первой группы, атрофия зрительного нерва – таков мой диагноз. В восемь лет я поступила в школу-интернат для слепых и слабовидящих детей. Она находится в посёлке городского типа в Курской области, сейчас там обучаются дети с другой инвалидностью. Но и в те времена незрячая во всей школе была только одна – я. Ненадолго приходил кто-нибудь незрячий, но не в мой класс. Общаться мне было практически не с кем, эти дети были младше меня и не интересны мне. Слабовидящие были, а брайлистов – ни одного. Казалось, что на меня смотрят, как на жителя другой планеты. Возможно, все были растеряны. Я осваивала систему чтения и письма по Брайлю одновременно с моими учителями, им на эту тему читали лекции. Затем, выполняя письменные задания, честно прочитывала всё, что написала, чтобы рядом с моими записями появились надписи, понятные зрячим. Такое происходило часто.
Несмотря на такую ситуацию, в школе я многому научилась: овладела навыками чтения и письма, компьютером, в 15 лет написала свои первые стихи, научилась себя обслуживать, немного вязать, лепить из теста, шить, получила образование. Учителя и воспитатели старались научить меня всему, что, как они считали, может пригодиться в жизни. В общем, делали всё, что могли и как могли. Мои первые выступления тоже проходили в школе. Их было много, и все были для меня важны.
Но я была замкнута, весь мой мир сосредоточился в книгах. Зрячие и слабовидящие люди были для меня жителями другой планеты, неспособными понять мои чувства, потребности. Для этого были причины, ведь мне очень часто, по-моему, говорили обидные слова. Иногда в открытую, иногда между собой, думая, что я не услышу. Жаль, что зрячие люди, работающие в специализированных школах, также живут стереотипами, вселяют мало надежды на будущую благополучную жизнь. А порой и вообще её гасят.
Часто мы с группой выходили на прогулку. Меня тоже брали с собой, но не всегда. В основном я сама не хотела гулять: читала, слушала аудиокниги, учила тексты. Однажды произошла вот такая ситуация. Воспитательница группы, сформированной на время каникул, повела детей на прогулку. Она договорилась со своей коллегой, чтобы я осталась в школе. Мы были в школьном дворе, я слышала, что за воротами звучит много детских голосов. Я спросила у стоящей рядом со мной воспитательницы, с которой должна была остаться в школе: «Они собираются на прогулку?» – « Да, хочешь и ты с ними?» – ответ, а точнее крик, не заставил себя ждать: «Ира, не надо! Её за руку вести нужно!» С тростью меня познакомили поздно, далеко не в первом классе.
Однажды учительница из моей школы завела со мной разговор о моём будущем. Сказала, что мне, чтобы уехать из малонаселённой деревни, нужно обязательно выйти замуж, и только так, не иначе. Спросила: «Кого бы ты выбрала?» Я ответила, что такого же, как я, незрячего, потому что мы поймём друг друга. И тут же услышала: «Ты что! А кто же вас обоих носом будет тыкать во всё, что недоделано?» Но при этом и зрячим мы не очень-то нужны, по её мнению. Я тогда не знала, что ответить, как дать отпор. Говорила, что живут же люди так. Но всё это звучало неубедительно. Я оправдывалась и в конце концов согласилась с ней, но затаила обиду.
Однажды мы ехали на концерт, я была в наушниках, слушала музыку. Но это не помешало мне услышать следующее: «Неблагодарная! Сколько добра ни делай, слов благодарности не услышишь! Ни на что они без посторонней помощи не способны! Гурцкая вышла замуж, родила. Ну а чего бы ей не рожать? Она богата, вокруг неё няньки-мамки вьются, всё, что нужно, сделают». У меня из глаз полились слёзы, стало очень обидно и за себя, и за других. Это, естественно, все заметили. Спросили: «Что случилось?» Я сказала, что услышала грустную песню (в наушниках звучала какая-то лирическая песня о любви группы «Руки вверх»). Говорить правду не хотелось. Да и был ли смысл в этой правде? Кому она была нужна? Тем более в дороге. Я бы поспорила, ещё больше испортив настроение себе, усугубила ситуацию, и всё равно бы ничего не доказала. Но нам всем нужны были силы на выступление, поэтому сослаться на песню было самым лучшим выходом.
Всё с той же учительницей мы однажды шли по улице. Она увидела проходящего по посёлку глухого человека и сказала мне об этом. Мы заговорили на эту тему. Я вспомнила, что они в поездах ходят и что-то продают. Встречалась с ними в санаториях и знаю, что они общаются жестами, а все, кто не знаком с их языком, общаются посредством записок либо другими визуальными способами. Учительница сказала, что у неё был сосед, который не слышал. Он мог без проблем прокатиться на мотоцикле и пойти, куда ему хочется, без помощи. И, кроме слуха, у этих людей, по её мнению, нет никаких проблем, им гораздо легче живётся, чем слепым. Сказала, что лучше бы мне родиться глухой, чем слепой. Спросила, что об этом думаю я. Я, кажется, пыталась не соглашаться, но мне было сложно её переспорить. Очередная обида поселилась в моей душе. Спор казался бессмысленным сотрясанием воздуха.
Была ещё вот такая история. На фестивале творчества детей-инвалидов по зрению мы познакомились с другими незрячими и практически не видящими детьми. Для меня это был свет в окошке. Пока я ждала своей очереди на выступлении, я разговорилась с одним мальчиком. Он рассказал немного о себе. Стало понятно, что его жизнь и характер разительно отличаются от моих. Он не замкнут и проводит жизнь весело и со вкусом. Уже другая учительница, которая ездила с нами, помогла мне завести с мальчиком разговор. Она была очень удивлена, что мы такие разные. Тогда я сказала: «А почему нет? Ведь зрячие же все совершенно разные. И мы тоже».
Много разных случаев было и смешных, и обидных. Найти понимание у окружающих было очень сложно. Обиды копились, не находя выхода.
Чтобы добавить в эту историю капельку доброты, скажу, что ближе к выпускным классам у меня появилась чудесная учительница, которая вела ориентировку и трудотерапию. С ней мы могли о многом поболтать. Также была и другая учительница, с которой я выполняла домашние задания. В общем, доброжелательных людей всё-таки тоже было немало. Одна из воспитательниц, прочитав в газете «Друг для друга» заметку обо мне и моих мечтах получить хотя бы какое-нибудь «говорящее» устройство, подарила мне часы-будильник, которые разговаривали. Про индивидуальную программу реабилитации и возможность что-либо получать по этой программе мы тогда еще не слышали. Когда возникла потребность в компьютере, в школе стали узнавать, как и где его приобрести. Тут-то и всплыла информация про ИПР. Мне помогли получить компьютер и другие тифлосредства.
Я поступила в специализированный музыкальный колледж, чтобы погрузиться в обстановку, в которой живут незрячие, поучиться у них тому, что освоить в одиночестве было нереально. В этом обществе мне было комфортно, я смогла немного раскрыться. После окончания колледжа я никуда не поступила. Страшно выйти из комфортной зоны и пересечься со зрячими. Родня не в счёт – знакомы с детства. Замечаю, что и в этой зоне много несправедливого и обидного, но ничего не могу с собой поделать.
Сейчас я занимаюсь творчеством: пишу стихи, плету из бисера. Читаю книги, иногда посещаю мероприятия библиотеки для слепых и Курского ВОС. А в созданной в WhatsApp группе мы записываем аудиоспектакли, поэтические бенефисы, разные композиции и концерты.