Мария Торгашева | Самого главного глазами не увидишь

Всем привет! Меня зовут Маша, мне 27 лет. Я преподаю немецкий язык в университете, а полтора года назад стала частью команды «Типичного незрячего» и занимаюсь тем, чем всегда мечтала – редактированием текстов.

 

Когда-то я была одним из тех людей, которые, несмотря на наличие у них зрения, в упор не видят вокруг себя незрячих. Конечно, я замечала людей с белой тростью, например, в транспорте, но сейчас вспоминаю, что, вероятно, принимала их за лыжников или каких-то еще спортсменов… Я понятия не имела, что люди, лишенные зрения, могут вести хоть какую-то социальную жизнь, самостоятельно передвигаться по городу, в том числе пользоваться общественным транспортом, учиться, работать наравне со зрячими. Честно говоря, я вообще об этом не задумывалась – было очень страшно представить себе, что что-то подобное может случиться и со мной. Для меня потеря зрения была практически равносильна смерти.

 

К моему первому общению с незрячими я оказалась совершенно не готова. В 2017 году я устроилась преподавателем в свою alma mater. На второй неделе работы в одну из групп первого курса пришли новые студентки, две сестры-близняшки. Я сразу поняла, что они не видят. Сказать, что я была в шоке, – значит, не сказать ничего. Вот я стою у доски, на меня смотрят пятнадцать студентов, и мне надо прямо сейчас понять, что делать, как теперь вести занятие, при этом не подав виду, что что-то пошло не так. А я еще со своими средневековыми представлениями о том, что, если человек не видит, он сидит дома, не способный ни читать, ни писать, ни нормально контактировать с людьми…

 

Тогда, на первой паре, у меня все получилось как-то само собой. Девочки сразу же объяснили, что нужный учебник есть у них на ноутбуке и озвучивается в наушник, записывать за мной они тоже могут на ноутбуке в файле. Новые слова, которые я писала на доске, я произносила по буквам – к счастью, несмотря на пропущенную первую неделю, базовые знания немецкого у девочек уже были. С пересылкой материалов по электронной почте в нужном формате я тоже разобралась очень быстро. И конечно, самый главный мой страх – страх, что незрячие люди окажутся малограмотными или необучаемыми – развеялся в пух и прах в первый же день. Мне кажется, я уже тогда поняла, что все мои стереотипы – полная фигня и место им только на свалке. В дальнейшем обе девочки показали себя как одни из самых способных и старательных студенток в группе.

 

Спустя полгода у меня появилась незрячая ученица. Позже в магистратуру нашего университета поступила незрячая девушка – я сама принимала у нее вступительный экзамен. А еще через год я познакомилась с Алиёй Нуруллиной – создателем и главным редактором этого проекта. Незрячие люди словно стали постепенно появляться в поле моего зрения, и с постепенным исчезновением моего страха их становилось всё больше.

 

В самом начале я относилась к незрячим с сочувствием, даже с жалостью. В то же время я избегала каким-либо образом касаться темы отсутствия зрения, словно ее и нет вовсе – боялась обидеть, наверное. Я старалась обходить слова, связанные со зрением, например, вместо «посмотрите» говорила «обратите внимание». Всё это менялось очень медленно, постепенно. Помню, как-то раз в разговоре с незрячей девочкой я по незнанию предложила ей сделать что-то, чего в силу отсутствия зрения она сделать не могла (уже не помню, о чем конкретно шла речь). Когда она мне об этом сказала, я почувствовала себя очень неловко и даже извинилась. Но девочка попросила так больше не делать: «Я знаю, что не вижу, это часть меня, вы в этом не виноваты, поэтому не надо извиняться». Позже она упоминала, что такие извинения ее даже раздражают. Тогда мне еще было сложно понять ее мысль. Но теперь мне кажется, что такая вот неловкость может возникать у зрячего, когда он, вольно или невольно, ставит себя хоть немного, но выше своего незрячего собеседника.

 

Раньше, когда я только начала встречать незрячих, я видела перед собой не человека, не личность, а лишь огромный концепт отсутствия зрения. В моих глазах он покрывал всего человека с ног до головы, словно кокон, и увидеть, что там, внутри кокона, было абсолютно невозможно. Странно, правда? Как раз тот (и далеко не единственный) случай, когда незрячий видит лучше зрячего. Совершенно прав был Антуан де Сент-Экзюпери, вложивший в уста своего героя гениальные слова: «Зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь».

 

Сейчас я отношусь к незрячим и зрячим абсолютно одинаково – не сознательно, а именно в душе. Для меня это просто особенность, которую я могу учитывать в определенных ситуациях, но я больше не ставлю ее во главу угла. Это как, например, человек со сломанной рукой – зная, что рука в гипсе, мы ведь не будем просить его открыть ею дверь? Но и оценивать его выше или ниже других только из-за сломанной руки никто не станет. То же самое и здесь: отсутствие зрения у другого не может помешать нам разглядеть в нем человека. Это могут сделать только наши страхи и стереотипы.

 

Я решилась рассказать эту историю не просто так. Когда я начала преподавать незрячим, кое-кто из знакомых часто задавал мне о них вопросы, которые казались мне крайне неуместными. Но я понимала, что люди спрашивают такое не из желания обидеть, а только от незнания. Именно оно способно причинить больше всего зла. Но я верю, что инклюзия однажды не только заработает, но и станет нормой для каждого из нас глубоко в душе. А пока, если хотя бы одного человека этот текст заставит задуматься и что-то поменять, это будет уже успех.