Оксана Осадчая | СКалалазание — точка роста
Я никогда не была спортивной, и, если бы лет 5 — 10 назад кто-то бы мне сказал, что я серьезно займусь спортом, ни за что бы не поверила. В школьные и студенческие годы я пробовала себя в различных видах спорта: на уроках физкультуры мы немного играли в Голбол, а зимой катались на лыжах, впоследствии я пыталась немного бегать, заниматься танцами, парусным спортом.
Что-то меня просто не впечатляло, что-то было сложно совмещать с учебой. Меня немного заинтересовал спортивный туризм, которым мне довелось позаниматься однажды на молодежном форуме, но, как можно делать что-то подобное в повседневной жизни, в любом месте и в любое время года, мне было непонятно, и я потихоньку продолжила поиски.
Однажды мы с подругой встречали Новый год на Тверской площади. Там стояли две скалолазные стены высотой 8 и 12 метров, и любой желающий мог 3 раза подняться наверх бесплатно. Стены были очень простые, с удобными зацепками, но этого было достаточно, чтобы получить минимальные представления о скалолазании и понять, что именно этим видом спорта я хочу заниматься. В итоге в сентябре 2019 года я узнала про тренера Максима Семенова и пришла на первую тренировку.
Немного расскажу о том, что такое скалолазание. К стенам высотой 10 — 15 метров прикручиваются зацепки различной формы, гладкости, цвета и размера. По этим зацепкам взбирается человек, на котором надета страховочная система и специальные скальные туфли, сжимающие пальцы и позволяющие зацепиться носком даже за маленькие зацепки и естественный рельеф. Сами стены могут быть гладкими и рельефными. Угол наклона тоже бывает разным, встречаются прямые стены, также стены с положительным или отрицательным наклоном — нависанием.
Спортсмен, оценивая сложность трассы, думает, как двигаться, чтобы успешно ее пролезть. Когда по трассе идет незрячий человек, тренер называет необходимые зацепки по часовой стрелке: левая рука на 12 часов над головой, у лица, возле уха, полруки на час, нога на 7 часов у бедра, у колена и т. д. Тот же принцип используется на соревнованиях по параскалолазанию, где трассы – сложные, и любое неточное движение приводит к срыву.
От верха вниз идут два конца веревки: один с помощью карабина вщелкивается в систему того, кто лезет, а второй — в систему того, кто страхует, то есть вытягивает веревку по мере того, как спортсмен продвигается вверх. Незрячий страхующий чувствует это по натяжению / ослаблению веревки, а срыв или готовность спускаться — по тому, что его начинает тянуть вверх, если вес спортсмена на несколько десятков килограммов превышает вес страхующего. Дети из-за меньшего веса почти не чувствуются.
Для меня скалолазание – это еще и психологическая работа. Пережив в подростковом возрасте потерю близкого мне человека и семейное предательство, я пришла на тренировки с ощущением, что мое тело – это какая-то абстракция и нужно очень сильно устать, чтобы его почувствовать. Со временем я стала ощущать свое тело гораздо более реальным.
Доверять страхующим меня людям и не испытывать на стене внезапные приступы одиночества поначалу тоже было сложно. Когда мы пришли на тренировку с подругой и тренер доверил мне ее страховать, я стала больше доверять и себе, и другим. Я была поражена тем, что чья-то жизнь может зависеть от моей внимательности и сосредоточенности. Этот вид спорта очень укрепляет доверительные отношения с друзьями.
Всем новеньким наш тренер, Максим Семенов, говорит про 2 важных принципа: «Вы мне не нравитесь – мы не тренируемся, я Вам не нравлюсь – мы не тренируемся» и «тренер всегда прав». Тренировочный процесс, чувство юмора и чуткость Максима впечатлили меня с первой тренировки, и я сразу поняла, что этот тренер и этот вид спорта не могут мне не нравиться.
Сначала я очень скептически отнеслась к тому, что спортсмены с инвалидностью тренируются бесплатно, но при условии участия в чемпионатах мира. «Где я и где чемпионат?», — подумала тогда я, но постепенно, особенно за последний год, настолько втянулась, что уже не представляю себя без скалолазания и стараюсь относиться к нему так же серьезно, как к работе. Меня радует, что спортсмены с особенностями занимаются вместе со всеми остальными, все друг друга страхуют, то есть имеют равную ответственность.
Наш тренер тонко чувствует, когда и кого нужно подбодрить, похвалить или сказать, над чем надо поработать. Если какие-то действия влекут за собой реальную опасность, он объясняет, в чем она заключается, например, незрячему человеку не нужно самостоятельно ходить по скалодрому, потому что кто-то при спуске может упасть на голову. Для меня такой подход очень ценен, ибо во многих других местах опасными для людей с особенностями считаются многие вещи без обоснования, просто на всякий случай.
Важным событием этого года, еще больше укрепившим мое доверие к тренеру, был Чемпионат мира по параклаймбингу, проходивший в Москве в середине сентября прошлого года. Поскольку в подобных соревнованиях я никогда прежде не участвовала, это было очень волнительно. Сначала я боялась проспать, а потом плохо пролезть и расстроить всех, кто в меня верил, но мне удалось выйти в финал и занять четвертое место. На трассах и перед выступлениями Макс давал столько поддержки и позитива, что хотелось сделать все так хорошо, насколько это возможно.
Незрячие спортсмены, как я уже говорила, проходят трассы, руководствуясь голосовыми инструкциями тренера. Спортсмены большинства стран мира для этих целей используют специальный наушник. Но задержка даже в доли секунды может привести к тому, что спортсмен устанет, ожидая следующей инструкции, поэтому Максим Семенов – один из немногих тренеров, кто направляет незрячих спортсменов голосом. Мне кажется, это очень оживляет соревнования, ведь в голосе того, кто ведет спортсмена, можно услышать и поддержку, и беспокойство, и радость, и сотни других оттенков.
Неожиданным уроком, вынесенным из этого чемпионата, было то, что нужно стараться быть максимально открытой и не бояться делать ошибки. В финале передо мной сидели бельгийцы, которые говорили между собой по-французски. Казалось бы, это отличный момент для практики, ведь я 4 года учила французский язык в университете, но я так побоялась ошибиться и быть непонятой и навязчивой, что не смогла ничего сказать.
Мне было ужасно обидно, но с тех пор я много общаюсь по-французски при любой возможности и даже нашла с помощью подруги ребят из Франции, которые каждую неделю тренируются на том же скалодроме, что и мы. Надеюсь, к следующему чемпионату я не только улучшу свои спортивные результаты, но и смогу свободно общаться по-французски с участниками из других стран.