Анна Наумова | Я очень хотела жить
Инвалидность не приговор. Это я могу утверждать абсолютно точно, так как с рождения являюсь незрячим человеком. И всей своей жизнью доказываю эту истину.
Все началось с зачатия. Я очень хотела жить. И ничто не смогло мне помешать: ни угроза выкидыша во время беременности мамы, ни трудное рождение, ни какие-то еще жизненные обстоятельства. До трех лет никто не мог понять, в чем мои проблемы. Врачи говорили разное, а родителям оставалось только слушать и растить особого ребеночка. А потом поставили окончательный диагноз — слепота.
Но моя мама не знала, как воспитывать слепого ребенка, поэтому она воспитывала зрячего. Как же так? Да очень просто: она меня не изолировала, не начала чрезмерно опекать, не бегала за мной, отслеживая каждый шаг и боясь, что я еще как-то покалечусь; не посадила меня в уголок, сказав: «Она слепая, я не знаю, что с ней делать». А ведь очень многие родители поступают именно так. Они просто самоустраняются от воспитания, обучения и развития своего необычного ребенка. Почему? Причины разные. Кто-то просто не знает, как и чем заниматься с такими детьми, кто-то стесняется, не хочет показывать свои сложности, думая, что если не замечать проблему, то ее нет. Это как страусы, прячущие голову в песок. А кто-то начинает искать возможности лечения, забывая обо всех остальных аспектах. А лечение, как правило, требует больших денежных средств, их нужно зарабатывать, и когда тут заниматься воспитанием, обучением и развитием?
Мои родители не сложили руки, а старались дать мне все, что только можно. В семье никто не знал рельефно-точечного шрифта Брайля, но я любила чтение. И мне хотелось, чтобы не только мама мне читала, но и я могла читать ей. Так у меня появилась сначала магнитная кириллическая азбука, а затем и другая ее модификация с большим количеством буквенных знаков. И мама с отцом находили время заниматься со мной чтением. Они выкладывали с помощью этих букв слова и предложения, а я на ощупь их читала. Порядка букв в алфавите я до школы не знала, но это совершенно не мешало мне просто читать поначалу простые предложения, а затем отрывки из книг. Хорошо помню, как одним солнечным летним днем мама выкладывала мне отрывок из сказа П. Бажова «Хозяйка медной горы». Это произведение она мне уже прочла, а теперь я могла читать ей. И моему счастью не было предела.
В конце восьмидесятых годов Интернета не было и почерпнуть информацию по тифлопсихологии и тифлопедагогике было неоткуда. Но и тут мои родные не растерялись. Они просто обратились к другим людям, у которых были проблемы со зрением. У мамы в поликлинике работала слабовидящая массажистка. Она и подсказала, что нужно активно развивать мелкую моторику пальцев и их чувствительность. Так и появились в моей жизни пуговицы. Их было много: большие и маленькие, круглые и с углами, с двумя, четырьмя отверстиями и на ножке, пластмассовые и металлические. И родители учили меня отличать их по всем этим признакам. Я раскладывала свои пуговичные богатства по емкостям и снова смешивала. Это тоже доставляло определенное удовольствие. Как выяснилось позже, такие занятия помогают успокоиться, собраться, сконцентрироваться. Они близки по своей сути к медитациям. А еще они помогли мне потом хорошо учиться, так как ощущать точки рельефного шрифта Брайля для меня не составляло никакой сложности.
Я такая же, как все. Эту непреложную истину знал каждый ребенок в деревне у бабушки. Никто и никогда не мог меня обидеть, потому что мои родители убедили двоюродных брата и сестру, близких ко мне по возрасту, что я ничем от них не отличаюсь. Просто мне надо немного помогать. Так я и влилась в озорную компанию деревенских сверстников. Я каталась на велосипеде, бегала, прыгала в «резиночку», играла в охотника в джунглях и даже совершала восхождения на шкафы. А еще я точно умела отличить корову от овцы, поросенка от собаки, курицу от утки и многое другое. Мне не могли показать картинки, но мои родные нашли возможность познакомить меня с настоящими домашними животными. Не всякий зрячий ребенок может похвастаться таким счастьем.
Дошкольные годы в жизни ребенка — самые важные. До трех лет мы усваиваем 70 % информации об окружающем мире. И если зрячему ребенку можно показать картинки, то для слепого такой вариант не подходит. И тут на помощь приходят различные ухищрения. Мои родители возили меня в деревню, и там я могла видеть картошку прямо на грядке, а курицу в гнезде. Еще одним ярким воспоминанием детства стала попытка родителей объяснить мне принцип смены времен года и частей суток. Конечно, у них не было возможности дать мне в руки земной шар и солнце, зато нашелся темный, гладкий и тяжелый арбуз и ярко-желтый небольшой теплый шерстяной клубочек. Папа вращал арбуз в руках, придерживая его за стебелек, а мама держала клубок. так я наглядно, на ощупь получила представление о гелиоцентрическом устройстве мира. Кроме того, до школы я выучила таблицу умножения. Ну очень было интересно, как же это устроено. И считать оказалось весьма увлекательным и полезным занятием. Никто и никогда не ограничивал мою любознательность и тягу к исследованиям окружающего меня мира. Их только активно поощряли, подробно и вдумчиво отвечая на множество моих вопросов. А я всегда знала, что взрослые от меня не отмахнутся, и это придавало уверенности.
В мире незрячего ребенка нет красок, зато он полон звуков, запахов и тактильных ощущений. Главное — научить ребенка их различать. Вот звенит комар. Этих насекомых в лесу много. А вот басовито жужжит шмель или оса. И если комарик безобиден, то с осой или шмелем лучше не связываться. Воробей чирикает, синица поет «дилинь-дилинь», кузнечик в траве стрекочет… А еще всю эту звуковую картину лесной поляны дополняет ощущение солнечного тепла на коже, аромат сырости под деревьями, горечь полыни, растертой между ладонями. И масса других впечатлений. Вода в озере отличается на запах от проточной речной, полевая кашка непохожа на ромашку, одуванчик на ощупь не такой, как земляника. И все это доступно незрячему ребенку. У него свои краски. Мир красочных звуков наполнен для особенного ребенка не только бытовыми, но и музыкальными впечатлениями. В пятилетнем возрасте мне подарили мой первый музыкальный инструмент — детский рояль. И тут родители интуитивно сделали верный шаг. Они не стали покупать нечто дешевое, а взяли хороший: деревянный с правильным строем. Это во многом определило мой профессиональный выбор. Музыка стала для меня возможностью рисовать.
Школа — непростой период в жизни любого ребенка. Для меня она стала еще одним открытием. Там оказалось много всего интересного. И чем больше заполнялась моя плоскость познанного, тем больше становилась граница с неизвестным. Этот процесс длится по сей день. Приведя меня в школу, мои родители узнали, что не все так воспитывают своих детей, как они. Для них это стало неприятным явлением. В их головах такое отношение к своим особенным детям не уложилось. Они так и продолжали знакомить меня с окружающим миром всеми возможными способами. Я посетила медицинскую лабораторию, автомастерскую, познакомилась с деревообрабатывающими станками… Но никто и никогда не забывал о бытовых навыках. Меня учили самостоятельно одеваться, обуваться, застегивать и зашнуровывать все, что нужно, привили навыки личной гигиены, дали четкое представление о сочетаемости цветов. Показывали, как нужно мыть посуду, полы, готовить, стирать и наводить порядок. Ведь я такая же будущая хозяйка, как любая другая девочка, а скорее всего, и лучше.
Да, я должна быть на голову выше здоровых сверстников. Это красной нитью проходило через всю мою жизнь. Зачем? Да затем, чтобы ни один здоровый человек не мог сказать, что я, инвалид, — обуза для окружающих. Такое отношение к себе позволило мне в будущем стать вполне самостоятельным человеком, приобрести две разноплановые профессии — музыкант и инженер-программист; заниматься различными видами рукоделия, некоторые из которых недоступны незрячим людям, так как требуют работы с открытым огнем, однако я их сумела адаптировать. А теперь я еще успешно занимаюсь журналистикой.
То, что мои родители сумели заложить в меня в раннем детстве, лишним никогда не было. Они делали многое интуитивно, просто потому, что хотели быть счастливыми родителями счастливого ребенка. И им это удалось.
А еще я счастливая мама двоих замечательных дочек, которые тоже уже заявили миру о себе. И никакая инвалидность не заставит меня остановиться в развитии, ведь предела нет. И только мы сами себя ограничиваем.