Александра Скоробогатова | Трудности будут всегда, но их не надо бояться: опыт незрячей мамы
Меня зовут Александра. Мне 33 года. Я плохо видела с самого рождения, но в раннем детстве у меня было небольшое контурное зрение. Я могла разглядывать крупные предметы, различать их цвета, если подносила к самым глазам. В восемь лет, после неудачной операции, зрение пропало окончательно. Так что всю сознательную жизнь я являюсь незрячим человеком. И сегодня я бы хотела поделиться своим опытом материнства. Я не считаю, что быть мамой, не имея зрения, — это что-то особенное и из ряда вон выходящее. Более того. Есть девушки, у которых опыта куда больше моего. Но я надеюсь, что моя история окажется для кого-то полезной и поможет преодолеть различные страхи.
В 2014 году я познакомилась со своим мужем. В 2017 году мы уже официально расписались и стали планировать ребеночка. Мы оба очень хотели детей. Я долго к этому шла, долго готовилась, потому что опасалась, что ребенок унаследует проблемы со зрением. У меня в родне почти все — инвалиды по зрению. Я надеялась, что сынок пойдет в родню супруга. Муж тоже незрячий, но у него в семье ни у кого таких проблем не было.
В 2016 году мне поставили дополнительный диагноз — диабет второго типа. Я, конечно, очень переживала на этот счет. Сначала испугалась, что вообще не смогу иметь детей. Почитала статистику в интернете, сильно расстроилась, потому что доктора говорят, что есть 50% вероятность не доносить.
Я проконсультировалась со многими специалистами: эндокринологами, гинекологами — и решила, что, раз у меня все-таки диабет второго типа, а не первого, у меня есть возможность доносить. Я долго принимала всякие витамины, подготавливала свой организм к родам. В 2018 году случилось чудо – после многочисленных попыток я смогла зачать, и в 2019 году у нас с мужем родился сын Ванюшка.
С врачами особых сложностей не возникло, я готовилась к беременности у своего проверенного платного гинеколога, а когда пришло время определяться, куда встать на учет, я выбрала женскую консультацию по рекомендациям знакомых и на время беременности перевелась в ту поликлинику, куда эта женская консультация относилась. С роддомом мне очень повезло. В приемном покое работала женщина, у которой родственники незрячие, и она быстренько всем интересующимся объяснила, что незрячие способны самостоятельно вести быт и рожать детей — в общем, жить полноценной жизнью. Поэтому больше вопросов там не возникло, хотя изначально я боялась проблем в роддоме, потому что слышала много историй от незрячих девчонок, когда врачи начинают уговаривать маму отказаться от малыша и натравливают на семью органы опеки. Но нас это все минуло.
Всем интересующимся я говорила, что у нас есть зрячие родственники. Ну в общем-то так оно и есть, но я старалась не афишировать, что мы с мужем живем вдвоем, без присутствия зрячих, а про себя решила, что родственники мне будут помогать по минимуму. Мне хотелось все научиться делать самой и сделать по максимуму контакт с ребенком, чтобы он как можно раньше понял, что родители не видят, и искал способы общения с нами.
Немного сложнее оказалось дома с родными. Они очень переживали, позволит ли мне здоровье доносить беременность, каким родится ребеночек, как мы будем дальше справляться… Нет, они категорично не отговаривали, но я порой слышала в их интонациях сомнения. И это, конечно, немножечко омрачало мое настроение на протяжении всей беременности.
Супруг меня очень поддерживал. Как я уже говорила, он тоже незрячий, ослеп, как и я, в детском возрасте, в 5 лет. Ну и в отличие от меня, у него практически не сохранилось каких-то зрительных воспоминаний. Но тем не менее он был настроен очень решительно, говорил, что мы со всем справимся. Его поддержка имела, конечно, важнейшее значение. Его родственники на удивление тоже спокойно отреагировали, хотя я ждала обратной реакции. Я думала, что мне придется зрячей родне доказывать, что все будет хорошо, что мы со всем справимся, а моя семья как-нибудь поймет, потому что мои близкие как никто знают о мире незрячих. Однако все получилось наоборот. Но в целом, как ни странно, сама беременность прошла очень легко, без каких-либо осложнений, даже токсикоза толком не было.
Был так называемый ринит беременных, когда сильно закладывает нос, пропадают запахи. С этим было сложновато, потому что каплями нельзя было пользоваться, только самыми щадящими, они особо не помогали. Мы же частично ориентируемся на обоняние, было сложно во время готовки. Я не чувствовала, насколько пища приготовилась. На улице тоже было тяжело, хотя, как ни странно, иногда дым от сигарет прохожих пробивал эту броню. Ну а в целом больше ничего такого не было.
Радость от ожидания материнства немножко притупляло то, что мне нужно было несколько раз за всю беременность лежать в эндокринологии. Еще моя гинеколог сильно перестраховывалась, в результате мне приходилось ходить по больницам, сдавать кучу анализов, которые делать было совсем необязательно. Для многих процедур нужно было ехать в областной центр за много километров. Все это, конечно, выматывало. Но на седьмом-восьмом месяце я уже отчетливо почувствовала, как малыш трепыхается во мне, с таким нетерпением ждала его появления на свет, уже все даты операции были спланированы. Рожала я планово, с помощью кесарева сечения.
Так как операция проходила под спинномозговой анестезией, я весь процесс чувствовала, контролировала. Боли никакой не было, но я ощущала, как из меня извлекали ребенка, слышала, естественно, как он в первый раз закричал и как сделали замеры. Потом мне его принесли на операционный стол, приложили к груди, но у него не получилось покушать сразу.
Вообще, с грудным вскармливанием не задалось. Наверное, здесь и отсутствие у меня опыта кормления грудью сыграло свою роль, да и то, что не нашлось достаточно сообразительных людей рядом, способных помочь нам наладить этот процесс. В общем, не получилось у нас.
Но в любом случае я его уже обнимала на операционном столе, с ним познакомилась, ощутила его. Потом неонатологи унесли его совершать первые процедуры, брать первые анализы, а операция продолжилась. Не скажу, что испытывала очень приятные ощущения во время хирургического вмешательства, но меня успокаивало и придавало сил то, что я могла полностью контролировать процесс, слышать, когда извлекли ребенка, понимать, все ли с ним в порядке.
Во время беременности я уже успокоилась по поводу того, будут ли у моего сына проблемы со зрением. Мы не раз это с мужем обговаривали и решили, что в состоянии поднять и слабовидящего, и незрячего ребенка, лишь бы у него не было более серьезных патологий. Но, слава Богу, пока никаких проблем со зрением у нашего малыша не обнаружили. Сейчас еще рановато делать выводы. Врачи сказали, что окончательный вердикт вынесут года в четыре, когда он уже сможет смотреть таблицу для проверки зрения, но обнадежили, сказав, что с сетчаткой все в порядке.
В послеродовом отделении мы сразу условились, что малыш побудет в детском отделении. Я осмысленно сама приняла это решение. Во-первых, у меня еще было не так много опыта, во-вторых, я не очень люблю учиться при посторонних, боялась наделать еще больше ошибок, что вряд ли расположило бы ко мне медперсонал. И конечно, малыш сильно бы нервничал, ощущая мою неуверенность, и я тоже чувствовала бы себя неуверенно под пристальным вниманием медсестер.
В общем, решила я, что буду постигать эту науку уже дома, под чутким руководством мамы. Ну и медработникам тоже будет спокойнее, они меньше будут чувствовать ответственность, меньше переживать, как я там справлюсь с маленьким, не нанесу ли ему по неопытности каких-то травм и т. д.
На пятый день мы выписались, приехали домой, здесь и началась новая жизнь. Из всего я умела только пеленать. В этом я успела потренироваться во время беременности на куклах. Все остальное постигала в процессе. Грудное кормление, как я уже сказала, было недолгим, потом мы уже окончательно перешли на грудную смесь. Переодевание, купание, всякие санитарно-гигиенические процедуры: обработка пуповинки, обработка носика, глазок, — в принципе, все это не составляло особого труда.
Немножко сложнее стало тогда, когда врачи начали назначать первые витаминки или лекарства, когда малыш болел. Но ко всему этому тоже как-то приспосабливаешься в процессе. Если лекарство жидкое, давали из обычного шприца либо из специального, который идет, например, с детскими жаропонижающими. В другие лекарства тоже часто вкладывают мерный шприц. Еще мы периодически покупали специальные инсулиновые шприцы, в них 1 миллиграмм, и ими очень удобно отмерять без иголки.
С сухими порошками было посложнее, но со временем мы приспособились. Мы клали эти лекарства в ложку и сыпали над какой-нибудь чашечкой, а потом добавляли в нее водичку мерными шприцами и давали это малышу из бутылочки с соской.
Первое время, конечно, к нам набежало очень много нянек со стороны родственников, всем хотелось помочь. Помощь была и полезная, и не очень. И я где-то уже на пятый день дома, проанализировав ситуацию, поняла, что у нас много ненужной суеты и я хочу полностью сама заниматься ребенком. Поэтому я решила для себя, что буду распределять, скажем так, обязанности между родными.
Характер у меня достаточно твердый, и в семье знают: если я сказала нет, значит, нет. Все уже привыкли с этим считаться, ну и я старалась это более деликатно подать, предлагала какие-то альтернативы. Перепеленать, переодеть – с этим я и сама справлюсь. А вот погулять с коляской, что-нибудь почитать, разобраться с лекарствами я не могу, поэтому мне нужна помощь. Потом уже, когда начался прикорм, помощь часто нужна была, чтобы отсортировать баночки с едой, прочитать этикетки. Ведь, как правило, закупаешь на несколько дней большое количество баночек, и нужно расставить по местам, чтобы знать, где что находится.
Что касается прикорма, помощь еще нужна была при соблюдении дозировок. Первое время малыш у нас сильно крутился, потом уже я нашла такую методику кормления, чтобы было по минимуму грязи. Мы купили большой нагрудничек. Я это придумала в больнице. Когда начали резаться зубки, ослабел иммунитет, и мы несколько раз попадали в инфекционку. Я стелила на стол клеенчатый большой нагрудник, на него ставила баночку, тарелочку и прямо над ним кормила. Удобно, никуда ничего не разлетается, легко мыть. В детском стульчике у нас кормление как-то не зашло, в итоге всем понравилось, когда он кушает, сидя на коленях у взрослых.
Вообще, разного рода современные приспособления: детские переноски, стульчик для кормления, горшки в форме седла — как-то нам не подошли, лучше традиционные, временем проверенные методы. Мы с мужем консерваторы.
Сразу после рождения ребенка у нас появился слинг с кольцами. Мы походили с ним какое-то время, но, мне кажется, я неудачно подобрала размеры, да и сам слинг не казался надежным. Потом у нас появился эрго-рюкзак, я думала, он нам точно подойдет, но мы почему-то редко его используем. В основном я Ваню носила просто на руках.
Пластиковые и силиконовые ложечки для кормления у нас тоже не прижились. У нас была одна пластиковая ложечка, но она куда-то задевалась, Ваня у нас, как многие детки, очень любит играть с посудой и всю ее перетаскал. В итоге мы кормились в основном обычной маленькой ложечкой, и все было нормально.
Единственное, что нам подошло из современных приспособлений для ухода за ребенком, — это бутылочки для кормления. Мы используем пластиковые, а не стеклянные, как раньше. Я попробовала кормить из стеклянной, но она очень тяжелые не только для детской руки, но и для взрослой. Соски у нас тоже самые обычные. Сразу после рождения сынишки тетя подарила нам какую-то специальную соску для формирования правильного прикуса, но Ваня ее не любил и сразу выплевывал.
На прикорм очень долго боялись вводить новые продукты, понаслушались всяких рассказов об аллергиях, а по факту аллергия у нас была только один раз, когда мы лежали в больнице. Как-то я Ване дала местный больничный чай, и мне сказали, что у него появились красные пятнышки. Мы очень долго пользовались промышленными пюрешками, кашами, решили, что там все более сбалансировано для малыша, брали пюрешки достаточно хорошего качества.
Но потом, после больницы, Ваня плохо набирал вес, и я уже решила переходить на домашнее питание. Мы быстро перешли, тем более что он стал старше и уже объемы были другие. Когда он был совсем маленьким, конечно, чем готовить граммов на 80, было проще открыть баночку с пюре. А когда малыш подрос и стал больше поглощать, естественно, уже магазинная еда не устраивала.
И я для себя решила, что, если будет второй ребенок и самочувствие позволит, прикорм буду вводить как можно раньше и буду стараться готовить сама. С первым, конечно, боишься что-то сделать не так, допустить какие-то ошибки, вдруг приготовишь не то, не так, а сейчас я уже спокойна.
Мы очень долго подбирали смесь для кормления, метались с одной на другую, но в итоге смесь ели до года, потом уже понемногу стали пить обычное нежирное молоко. Нас с мужем не беспокоило, как правильно дать смесь ребенку. Мы интуитивно выбирали угол наклона бутылочки, и все было в порядке. Отмерять поначалу немножко непривычно, особенно когда нужно налить в бутылочку граммов 30, по самую первую риску, до нее пальцем дотянуться сложно. А когда граммов 60-90- это пальцем очень легко нашарить, рисочки все тактильно ощутимы, большие и маленькие.
Обычно смесь разводится так: 1 мерная ложечка на 30 граммов воды. С кашами было немножко сложнее: там 40 граммов на одну ложку, но плюс-минус 5 граммов. Я с этим не заморачивалась, это все-таки не молоко, а каша. Будет она пожиже или погуще -не так важно, главное, чтобы ребенку было комфортно ее глотать. И с пюрешками так же: мы варили приблизительно столько же, сколько магазинного пюре в баночке. Потом уже я прочитала, что можно замерять баночкой, но сама до этого не додумалась. Ну как-то интуитивно получались правильные пропорции, ребенок вполне наедался и не переедал.
Грели смесь на водяной бане на плите, а когда ввели прикорм, разогревали в микроволновке. Я читала, что микроволновка греет неравномерно и, даже если встряхивать, могут попадаться более горячие кусочки, и ребеночек может обжечься. Поэтому для смесей пользовались плитой, хотя есть мамочки, которые всегда их разогревают в микроволновке, я долгое время боялась это делать.
Первое время мы пробовали выходить на прогулки вдвоем без зрячих, с собакой-поводырем и без, но это очень сложно. Если без собаки, коляску катит один впереди с тростью, другой идет сзади. А если с собакой, один впереди контролирует, второй сзади по проторенной дорожке тащит коляску за собой… Ну как-то это не очень удобно. В общем, перед собой коляску толкать — это опасно, за собой везти непривычно и тоже не очень безопасно. Я не могу, когда ребенок там где-то за спиной, поэтому эти варианты были отметены сразу. Да, мы благополучно погуляли в нашем дворе, но это просто очень тяжело, сам процесс выноса и заноса коляски занимает гораздо больше времени, чем когда гуляешь со зрячими.
Сейчас мы гуляем таким образом: впереди идет папа с поводырем, а сзади идем мы с Ваней за ручку. Ему очень нравится гулять в такой компании, так как он неразлучен с нашей собакой, он очень охотно идет за ней: куда она папу ведет, туда и сын меня ведет. Так мы тихонечко и перемещаемся. Нам, наверное, в этом плане повезло: Ваня очень спокойный, у него нет порывов куда-то убежать. Хотя я все равно побаиваюсь, и на будущее хочу заказать детский локатор, чтобы можно было отслеживать местоположение малыша.
В поликлинику, если честно, я пока все-таки хожу с мамой, потому что проще контролировать, подошла ли наша очередь. Но, думаю, что, когда сынок подрастет, буду ходить с ним одна.
Нам поначалу долго не решались доверить самим купать, все время приходила то тетя, то мама. Меня это не очень устраивало, и в один прекрасный момент я просто взяла и искупала ребенка раньше, чем они собирались прийти. Они очень удивились. И дальше я просто стала брать и делать, и они поняли, что я справляюсь сама. А у всех же свои дела, в итоге мне сказали: «Ну ладно, давай, вот когда точно надо, зови». Мама все равно приходила почти каждый день, но мне с ней было спокойнее. Она такой человек, что ей как раз надо строго давать инструкции: то-то сделай тогда-то, покорми во столько-то и т. д. То есть тут я была все равно хозяйка.
Совсем отказываться от помощи, конечно, не стоит. Уже после двух месяцев, когда малыш начинает играть погремушками, интересоваться какими-то визуальными вещами, помощь зрячих людей очень была нужна. А все остальное мы делали сами. Часто приходилось работать в паре: один бежит разогревать питание, другой сидит караулит, чтобы малыш не упал с пеленального стола или с дивана.
Также, когда сын пополз, с ним постоянно кто-то находился. Если на диване ползает, чтобы не упал с дивана, если играет на полу, чтобы никуда не заполз, ничего с пола не подобрал, не сунул в ротик и т. д. Вообще, наверное, период, когда малыш начинает ползать, является одним из самых сложных и опасных. И дело еще в том, что Мы с мужем не сторонники того, чтобы ребенка удерживать в кроватке или манежике. Когда он гуляет на свободе, он быстрее развивается, быстрее познает мир, появляется больше новых навыков. Я просто понимала, что радости ему не доставит сидеть в манеже, это будут постоянные слезы и капризы.
Поэтому он у нас в основном играл на полу, благо ковры везде, тепло, хорошо ползать. Сначала не ползал, а перекатывался, потом в 9 месяцев пополз, и тут еще больше нужно было за ним следить. Главное, не лениться, желательно почаще самим проходить по территории и изучать ее глазами ребенка, чтобы понять, что может его заинтересовать. А его все мелкое, чего он не видел, интересует. И если он что-то в ротик берет, сжимает челюсти так, что очень трудно вынуть.
У нас как-то он стащил у папы micro SD-карту, и я брала его за ножки и переворачивала вверх ногами, тогда ротик сам открывается и предмет легче достать. Это мне посоветовала подруга, которая училась на массажиста. Только после года и трех месяцев я стала замечать, что он уже меньше все тянет в рот, предпочитает осмотреть и отдать мне все мелкие предметы, которые находит.
Мы с мужем фрилансеры, поэтому у нас есть возможность самостоятельно распоряжаться временем и уделять работе столько, сколько хотим сами. И мы стараемся проводить как можно больше времени с сыном, и это дает свои плоды. Уже в 10 месяцев он начал понемногу нам помогать. Если что-то падало, он мог поднять предмет и отдать нам. Если ему что-то было нужно, он всегда тактильно давал это понять. А сейчас он еще плохо говорит, но где может — словами, где может — интонацией, где может — жестами, объясняет нам, чего хочет. Это все дает очень хороший контакт с ребенком. Я думаю, я бы этого не достигла, если бы с ним постоянно находились зрячие помощники.
Купались мы в основном в «горке». Сначала, правда, возникла проблема: Ваня горку не любил и как-то побаивался, ему было неудобно лежать в пластике. Но кто-то из старших родственников рассказал мне о том, что раньше наши бабушки-дедушки для начала детскую ванночку застилали пеленочкой, чтобы малышу лучше было, а первые разы купали завернутым в пеленку, просто окунали, чтобы малыш ощущал себя, как в утробе матери, ему так комфортнее и спокойнее, он так к воде привыкал быстрей. Мы стали думать, как быть: на руках купать не очень удобно, боязно. И стали застилать горку фланелевой пеленочкой и потом уже класть туда малыша, и так ему понравилось гораздо больше. Мы довольно долго использовали горку, потом и в большой ванне, куда мы перебрались уже месяца в 4-5. Он медленно набирал килограммы, и поэтому горка служила нам довольно долго, хотя по длине сынок уже перестал помещаться.
Нас иногда спрашивают, не боимся ли мы наступить на ребенка или сбить его, когда он свободно ползает на полу. Да, это в некотором роде проблема, но, когда появляется ребенок, ты постоянно прислушиваешься, что он делает, где он. Ты просто стараешься ходить осторожнее. Меняется походка, меняется режим дня, меняется все: образ жизни становится более упорядоченным, стараешься делать все осторожнее, медленнее, не такими порывистыми движениями…
Да, у малышей есть такая особенность: они могут где-нибудь спрятаться, где-нибудь встать, сесть и тихонечко наблюдать за тобой. Но у меня еще был такой способ: я заходила в комнату, и, если знала, что малыш ползает где-нибудь на ковре, издавала какой-нибудь смешной звук. Ребенок, как правило, реагирует на любое изменение мимики. Поэтому он сразу начинает смеяться, и даже короткий смешок уже показывает, в какой стороне находится ребенок.
Ногти ему я до года и трех месяцев не стригла, а сгрызала. Это мне, конечно, не очень нравилось, и с точки зрения гигиены, конечно, не очень, но я считаю, что незрячим уж лучше сгрызать, чем экспериментировать с ножницами, щипцами… Я попробовала один раз ножницами для грудничков, это процедура показалась мне очень нервной, ребенок не очень ее любит, ручками размахивает. Только во время сна удавалось подстричь ногти. Если не очень длинные, я просто подпиливала детской пилочкой. Потом я стала пользоваться детскими щипчиками. Ими не так опасно, как ножницами. Нужно слегка нажать на ноготь, и если ребенку некомфортно, он сразу даст об этом знать. Так что такими щипчиками навредить нельзя.
Носик обрабатывали ватками, скрученными в трубочку. Мы их смачивали в кипяченой водичке либо пшикали спреем Аквалор. Конечно, до года тоже волнительно, особенно в первые месяцы, носик еще маленький. У меня, наверное, только первые дни вызывала такой трепет всякая обработка, потом я научилась быстро.
Первое время часто были запоры, поэтому я быстро научилась и клизмы ставить, и свечки, и газоотводные трубки, причем даже зрячие родственники удивлялись, спрашивали, не нужна ли мне помощь.
Ушки не обрабатывали никак. Как правило, когда ребенок купается, все отпаривается, просто ватным диском нужно снаружи протереть. В ушной проход я никогда не залезала, отоларингологи не рекомендуют, т.к. считается, что ушная сера сама выходит. В общем, это тоже не проблема. Чистка ушек с внешней стороны вполне доступна.
Что касается глазок, тут я сначала испытывала сомнения: попала — не попала, обращалась даже за советом к маме и отцу, они сказали, что капали обычно ближе к носику, направляли пипеточку в этот уголок глаза. И даже если ребенок зажмурился, он все равно моргает и, как правило, капелька скатывается внутрь.
Пупок обрабатывала зеленкой. Просто капала ее на ватный диск, нащупывала пуповинку и прикладывала. У меня был зеленочный карандаш, но что-то он очень быстро засыхал, и мы практически им не пользовались.
Когда ребенок только учится ползать, вставать, он иногда неудачно приземляется на попку. С Ваней постоянно кто-то пребывал неотлучно, но все время руку на нем держать не будешь, и бывало, конечно, что потянется за игрушкой, привстанет, не удержится, упадет. И хорошо, если на ладошки. Травм у нас особых не было, но, разумеется, это его пугало, он на какое-то время бросал попытки вставать. Он очень любил ползать, да и сейчас под настроение начинает бегать ползком, у него это очень быстро получается.
А еще у нас собака-поводырь, а они тоже бывают разные. Одни лабрадоры больше любят нянчиться, другие – меньше. У кого-то настолько хорошо развит материнский инстинкт, что даже стерилизация его не притупляет, они самоотверженно катают коляску головой, по ночам прибегают к постельке, как-то стараются все время находиться при ребенке, играют с ним. Когда ребенок к ним подходит, если он нетвердо держится на ногах, они стараются смирно стоять, чтобы его, не дай Бог, не толкнуть.
Но есть такие собаки, как наша Тесса: у нее своих щенков не было, и, похоже, материнский инстинкт у нее не развит. Она очень любит играть с ребенком, но несообразительная в этом плане. Если Ваня ее тискает, она начинает тереться об него, гладить. Но он маленький, и поначалу, когда он еще нетвердо держался на ногах, она своим весом могла его толкнуть. Чаще всего у нас падения были связаны с этим.
Когда случаются падения, в первую очередь нужно тактильно осмотреть, все ли в порядке, нет ли шишек и т. д. Как правило, у нас шишек не было. Если же они появились, нужно быстренько приложить что-то холодное. Я к этому прибегала, наверное, только один раз. Также нужно обратить внимание на реакцию ребенка: как себя ведет, не плачет ли.
Самое главное — чтобы ребенок не замирал надолго. Об этом говорят психологи, неврологи. Есть такое состояние у ребенка – замирание. Это равносильно потере сознания, и вот это уже плохо. Если ребенок упал и не плачет продолжительное время, стоит насторожиться. Но опять-таки скажу, чтобы будущие мамы не переживали: первые пару-тройку секунд малыш не плачет, часто ребенку нужно усилие, чтобы набрать в грудь побольше воздуха. Плюс бывает такое, что малыш не сразу осмысливает, что упал, что ему больно. Иногда осмысливает только тогда, когда слышит «Ах!» от мамы или от папы, и тогда понимает: «Ой, я же упал, меня надо пожалеть!», и заливается криком. Нужно следить, чтобы это молчание не длилось больше 5 – 10 секунд.
Вообще, по плачу ребенка можно очень многое понять. Бывает плач от боли. Он более такой яркий… у каждого малыша это, наверное, свой по звуку плач, но я знала, что у нас он более высокий, пронзительный, слышно слезы в голосе, слышно, что малыш чего-то испугался или ушибся, что его нужно успокоить, пожалеть.
Если он хочет кушать, — это другой плач, более требовательный. Если ему просто скучно, это более ноющий плач, капризный. То есть это всегда разные звуки, и каждая мать, наверное, с первых месяцев привыкает, и зрячие на это ориентируются, и незрячие. Мамы очень хорошо знают голос своего ребенка и никогда ни с чем не спутают.
Все это страшно, конечно: первые ушибы, первые падения — это всегда тревожно, особенно с мальчишками. С ними по-другому не получается: чем больше экстрима, тем лучше. Поэтому за ними глаз да глаз, в нашем случае щуп да щуп. У меня больше переживаний вызывали даже не какие-то падения, хотя, конечно, они тоже, но больше я волновалась, когда малыш болел. До сих пор психологически не могу к этому привыкнуть.
Вроде бы уже все знаю: с чего начинать, что делать, как сбивать температуру, даже очень высокую, но привыкнуть к этому не могу. Каждый раз мне настолько тяжело, настолько жалко его…Я не теряюсь, теряется у нас обычно папа. Если у нас колики или зубки, он начинает переживать: «Ой, почему же Ваня плачет так истошно, страдает?..» Я уже понимаю: ага, кричит — колики, надо срочно газоотводку или клизмочку. То есть я ориентируюсь в ситуации, но морально для меня это очень тяжело.
Как правило, когда малыш заболевает, у него плохое, слезливое настроение, он постоянно просится на ручки, его ничто не радует, не интересует. Возможно снижение аппетита. У нас, правда, слава Богу, аппетит был нормальный. Если у малыша воспаленное горло, он начинает как бы сглатывать, видно, что ему некомфортно. Когда носик забивается, это тоже хорошо слышно. Когда он говорит, у него меняется голос. К тому же он начинает всхрапывать во сне.
Если болит горлышко, голос будет более сиплый. А если, допустим, это ангина, возможно, ему будет тяжело глотать пищу, будет капризничать. А если очень сильный воспалительный процесс, тогда и пить тяжело. С кашлем вообще все понятно. Если какие-то такие подозрения появляются, я стараюсь сразу вызвать педиатра, чтобы он либо подтвердил мои опасения, либо опроверг. Иногда горло воспаляется на фоне прорезывания зубов. В таких случаях появляется и насморк. И тут тоже педиатр дает какие-то назначения.
Сейчас я уже реже вызываю врачей, хорошо знаю своего ребенка, на что у него горло воспаляется и что нужно делать. Я уже знаю, какие препараты давать при ОРЗ, для поднятия иммунитета, то есть уже нет такого мандража. И я в основном вызываю врача, когда у ребенка очень высокая температура. Она у нас бывает при прорезывании зубов. Ну сейчас я уже научилась бороться и с ней. В самом критичном случае я даю четвертинку анальгина с четвертинкой парацетамола, и это хорошо сбивает жар.
Часто «говорящие» градусники врут. Некоторые на 3 десятых, некоторые — на 5. Тут надо знать свой градусник и насколько он завышает. Лучше всего, конечно, мереть обычным ртутным термометром, но, если нет возможности, некому посмотреть, можно мереть электронным. В целом электронные градусники для зрячих более точные, чем речевые. Кстати, «Алиса» от Яндекса распознает показания электронного термометра.
В первый год жизни сына самым сложным было то, что его все время нужно было чем-то развлекать. Я переживала, что мы недодаем ему каких-то визуальных впечатлений. Но благо, у меня все-таки есть кому с ним сейчас и картинки смотреть, и цвета учить. Ну и для себя я тоже запоминаю. Покупаю такие книги, чтобы была одна картинка на страничке, и заучиваю все это: на этой страничке котенок, на этой — щенок и т.д. Но все равно я сторонник того, чтобы этим занимались именно зрячие родственники. В принципе, незрячий тоже может что-то нарисовать. Кто-то по трафарету, у кого-то достаточно хорошая память, мышечная в том числе, позволяющая изобразить что-то на бумаге, но я считаю, что эти вещи лучше делать с видящими.
Еще в первые месяцы для меня было сложно то, что ребенок уже не спит, бодрствует, но еще не научился играть, еще толком не слушает всяких прибауток, ему это не очень интересно. Ну ходишь с ним по квартире, то его покачаешь, то покружишь, то в зеркале покажешь, но мне не хватало именно зрительного контакта, я очень переживала, что у меня нет хотя бы маленького остатка зрения, чтобы видеть реакцию ребенка, куда он смотрит, на что.
Уже где-то к десяти месяцам у ребенка устанавливается хороший контакт с родителями, мы с ним стали играть. Мы даже уже какие-то занимательные вещи делали: складывали башенки из кубиков, собирали всякого рода фигуры. Ему очень нравится играть с посудой, вообще с бытовыми вещами. Потом уже привыкаешь, больше придумываешь. Поначалу, помню, до беременности, я думала, что много сказок знаю, много песен. А когда ребенок появился, оказалось, что мой репертуар не столь велик, но по мере взросления Вани я что-то сама придумывала: какие-то песенки, прибаутки, колыбельные. А что-то вспоминалось из детства. Да и информации сейчас много, можно что-то вычитать интересное.
Меня не очень волновало, что я не вижу улыбку на лице своего ребенка: Ваня у нас очень быстро научился смеяться, поэтому его эмоции я чувствовала. Иногда мне не хватало того, что я не вижу, куда он в настоящий момент смотрит, на чем именно он сконцентрировал свое внимание. Потом я научилась как-то уже понимать, и он научился пальцем показывать, если хотел узнать, как что-либо называется, и говорил: «Ка?» Универсальное «Ка?» у нас означало и «Что это?», и «Кто это?», и «Как?», и «Зачем?» В целом я всегда хорошо улавливала его эмоциональный настрой.
Когда я планировала беременность, я неоднократно слышала от родственников: «Вот вырастишь себе помощника». Ну не знаю, особенно сейчас, когда вот он рядом, реальный, живой, со своим характером, со своим темпераментом, для меня это звучит немножко дико. Я что, собаку-поводыря себе завожу или какого-то наемного работника? Нет, если я решилась родить, то однозначно не для этого. Или часто говорят: «Ты рожаешь, чтобы в старости было кому позаботиться». Нет, скорее я рожала, чтобы род продлить, продлить себя в детях, чтобы было кому передать какие-то свои знания и духовные и материальные ценности.
Помощь может быть в бытовых делах или при перемещении на улице, по каким-то делам. Что касается перемещения, я достаточно мобильна и независима, то есть цели выращивать себе помощника у меня не было. Если он сам захочет помогать, мне это будет только приятно, это, безусловно, нас сблизит. Но это не самоцель. Хочется вырастить свободную, творческую, многогранную личность, и, если у него будет доброе сердце и он захочет сам помогать, это будет здорово. Но если нет – значит, нет.
А что касается бытовых дел, опять-таки здесь, конечно, я просить его буду, но не потому, что мне нужна помощь, а чтобы прививать самые базовые навыки самостоятельной жизни. Это хороший способ научить ребенка дисциплине. Я не приветствую такой образ жизни, чтобы мой ребенок сидел на диване, постоянно смотрел телевизор или проводил все время с гаджетами в руках.
В заключение хочу сказать будущим мамочкам или тем девушкам, кто еще думает, стоит ли рожать: я считаю, что, безусловно, стоит, если Господь посылает вам такое счастье. Маленький ребенок — это самый главный подарок в жизни для каждой женщины. И трудностей не надо бояться, трудности будут всегда. Тут всего не предусмотришь. Но мать — она всегда мать, и она своим материнским сердцем чувствует, что надо сделать, чтобы ситуацию выправить. Лучше рискнуть, чем потом в 50-60 лет сидеть и думать: «А что бы было, если бы я родила? А я не родила…» Главное, чтобы было желание растить ребенка, а если желание есть, и женщина выбирает между тем, родить или пожить для себя, безусловно, лучше родить. Ведь для того женщины и появились на свет, чтобы продолжать жизнь в своих детях.