Надежда Иванова | Как меня учат заниматься музыкой
Здравствуйте, дорогие читатели! Меня зовут Надежда Иванова. Мне 13 лет. Сегодня я хочу рассказать вам о том, как меня обучают заниматься музыкой. Но для начала расскажу немножко о себе.
Я появилась на свет 1 января 2008 года в городе Ульяновске. Родилась недоношенной, все мои органы были слабыми. Врачи считали, что я не выживу. Но моя мама сказала: «Нет, она не умрет, она будет жить, я уверена». Вообще-то меня хотели назвать Лизой, но из-за моего заболевания, чтобы я выжила, мне дали имя Надежда. Когда родители узнали, что я могу умереть, они постоянно молились Богу и разным святым. Благодаря их молитвам и чудесной работе врачей я выжила.
В четыре месяца мама заметила, что я перестала реагировать на игрушки. Врачи сказали, что у меня лопнула сетчатка на левом глазу. Родители возили меня в Москву, Калугу, Санкт-Петербург на обследования и операции. Я перенесла двенадцать операций на глазах. К сожалению, все они оказались безуспешными. Я полностью ослепла. Но я не унываю. Моя мама с раннего возраста помогала мне развиваться, познавать мир. Она рассказывает, что даже ездила в Евпаторию на курсы, где её учили работать с такими детьми, как я.
Хоть я и родилась в Ульяновске, детство я провела в Пензе. Дело в том, что мои мама и папа из разных городов: мама из Ульяновска, а папа из Пензы. Они всё-таки решили, что будут жить в Пензе. В три года мама отдала меня в вокальный кружок для маленьких. Меня не сразу согласились взять, потому что не знали, как работать с незрячими детьми. Но всё же мама договорилась, и меня взяли. В нём я пела до пяти лет. Педагог сказала маме: «У девочки есть талант. Развивайте его».
В Пензе нет садиков и школ для незрячих детей. Когда я ходила там в садик, я ничего не делала, просто сидела целый день на одном месте и всё. Мне даже не разрешали оставаться на тихий час. В этот садик я ходила год, а потом родители решили, что это ненормально, и стали искать садики и школы для незрячих. Хотели отдать меня в интернат в Энгельс, где находилась ближайшая школа. Но спасибо Господу! Мне повезло: садик и школа для незрячих оказались в Ульяновске, где у меня живёт бабушка. Было принято решение отдать меня туда. Во время учёбы я живу с бабушкой, а на каникулы езжу к родителям. Я благодарна Богу за то, что мне досталась такая чудесная бабушка, которая тоже мне во всём помогает, учит меня новому.
Когда меня отдали в садик для незрячих детей в городе Ульяновске, я совсем не умела общаться. Я боялась просто подойти к кому-нибудь из детей и спросить, например, как их зовут. В новом садике меня многому научили: писать с помощью шрифта Брайля, общаться с детьми, играть, гулять, привили многие жизненные навыки. В этот садик я стала ходить с шести лет. Пока родители решали проблему с садиком, они всё время помнили слова моей учительницы из вокального кружка, что у меня есть талант и его нужно развивать. К счастью, в Ульяновске оказалась детская школа искусств №6, где обучают незрячих детей. Меня отдали туда учиться по классу фортепиано. Позднее в семь лет я пошла в школу, где учат незрячих и слабовидящих детей.
У моего педагога в музыкальной школе уже был опыт работы с незрячими детьми. Когда я пришла в первый раз, мы познакомились, вспомнили названия нот, педагог мне объяснила, что такое фортепиано, показала, какие по форме клавиши. Она объяснила, что клавиши бывают чёрными и белыми, что у фортепиано есть несколько регистров, ну и многое другое. Потом мы стали учиться ставить руку. Чтобы я поняла, как её правильно ставить, учительница давала мне в руку яблоко. После этого мы пробовали играть маленькие песенки на одной нотке. Педагог сразу поняла, что у меня абсолютный слух (это когда вам играют ноту и вы сразу можете сказать, что это за нота и какой она октавы). Потом мы учились хлопать на коленках ритм этих песенок, а после этого учились подбирать. Или изображать зверей. Например, педагог говорила: «Попробуй, пожалуйста, изобразить на инструменте, как пищит мышка, ходит медвежонок, лисичка». Когда мы и это освоили, то перешли к изучению гамм. Сначала играли гамму одним пальцем, потом как положено. Песенки тоже продолжались, но они становились всё сложнее и сложнее. Потом мы разучивали упражнения Ганона, этюды Черни. Затем стали осваивать игру двумя руками.
Надо сказать, что в первом классе мне помогала бабушка. Ей пришлось выучить, как по-зрячему пишутся ноты, чтобы подсказывать мне тексты песенок, когда мы делали домашнюю работу. Ей было очень трудно, но она справилась. Вот что она мне рассказывает: «Когда ты была в первом классе, мне пришлось выучить ноты, чтобы тебе помогать. Хорошо, что твоя воспитательница из детского сада Лариса Владимировна тоже знала музыку. Она помогла мне выучить ноты. Когда я пыталась разобрать текст песен и говорила тебе ноты, ты играла быстрее меня. Я не успею ещё узнать, какая там нота, а ты уже спрашиваешь, что дальше. Также мне было трудно хлопать с тобой ритм. Я, наверное, как-то не так объясняла, но ты никак не понимала, как надо хлопать. С педагогом у тебя получалось лучше». Педагог же рассказывает, что единственная трудность, которую она со мной помнит, — это изучение такого вида гаммы, как арпеджио по четыре звука: «Я не знала, как тебе это объяснить. Ты никак не могла понять. Мне пришлось приложить много усилий, чтобы объяснить тебе этот вид гаммы. Но потом ты всё-таки поняла и сейчас играешь арпеджио блестяще». Больше никаких трудностей она со мной не помнит.
Сейчас бабушка мне уже не помогает. Иногда ей бывает за это стыдно и жалко меня. Я её жалости совсем не понимаю. Её помощь мне сейчас не нужна, я прекрасно справляюсь со всем сама. Я уже в шестом классе музыкальной школы. Педагог учит меня красиво играть произведения великих композиторов. Мы участвуем в многих всероссийских и международных конкурсах и занимаем там призовые места. А в 2019 году нас пригласили на Всемирный парамузыкальный фестиваль, который проходил в трех городах России: Калуге, Костроме и Москве. Мне удалось сыграть с тремя оркестрами! Это была моя давняя мечта. Также я участвовала в проекте города Ульяновска для одарённых детей «Мир детства». Всё это благодаря моему педагогу и способностям, которые она во мне развивает.
Если в первом классе мне помогала бабушка, то теперь всё по-другому. Думаю, сейчас у каждого ребёнка есть мобильный телефон. Так вот, он нам очень помогает и облегчает мне работу с педагогом. Теперь моей бабушке не нужно подсказывать мне ноты. Все произведения, которые нужно учить, педагог записывает на диктофон. Записывает медленно, отдельно каждой рукой, а затем двумя руками. Сначала мы разбираем часть произведения на уроке. Педагог играет мне нотный текст каждой руки, а я его повторяю. Потом, дома, прослушав запись, я без труда могу вспомнить всё, что мы учили на уроке. Мы с педагогом учим нотный текст отдельно каждой рукой, а двумя руками я соединяю его уже дома. Какой аппликатурой нужно играть в произведении, я иногда догадываюсь сама, а иногда мне подсказывает учительница.
Надо сказать, что запись произведения на диктофон и заучивание на слух – не единственные способы заниматься с незрячими. Ребята могут разбирать произведение по нотам, как это делают зрячие люди. Но правда, если зрячие сначала просто читают произведение с листа и долго так его играют, а потом учат, то незрячим сразу всё приходится учить наизусть. С листа они не прочитают, ведь незрячие читают руками. А как же они будут читать и играть одновременно? Поэтому если даже незрячий будет разбирать текст по нотной системе Брайля, то ему нужно будет сразу его учить. Но мне на слух даже удобнее. Потому что, как я уже говорила ранее, слух у меня абсолютный и я сразу всё слышу. Также у меня хорошая память, я быстро запоминаю, так что заучивание на слух не составляет никакого труда ни мне, ни педагогу. Если разбирать произведение по нотам, лично у меня это займёт больше времени. Это кропотливая работа, долгая и сложная. Для меня разбирать по нотам даже труднее, чем читать, решать математику и выполнять другие действия с Брайлем. Поэтому я люблю учить произведение на слух, как мы это всегда делаем с преподавателем. Дело в том, что произведений по Брайлю, которые напечатаны нотами, очень мало.
Над интонацией, введением звука мы работаем с педагогом на уроке, как с обычными зрячими детьми. Единственное, что немножко отличается: педагог, чтобы показать мне, каким движением нужно играть, просит, чтобы я положила свою руку на её руку. Я чувствую, каким движением она играет, и стараюсь повторить за ней. Иногда она берёт мой палец и сама делает им движение, а потом я стараюсь его повторить.
Наверное, каждый знает, что проблема незрячих иногда состоит в том, что при большом скачке не всегда удается правильно попасть на ноту. Как же быть в такой ситуации? Иногда можно выстроить какие-то пути, которые помогут попасть верно. Но иногда это сделать не получается, поэтому приходится просто долго и упорно отрабатывать попадания так, чтобы рука уже автоматически знала, куда ей лететь. Над техническими местами мы работаем так же, как зрячие дети.
В музыкальной школе я учусь не только игре на фортепиано. Также я изучаю сольфеджио, музыкальную литературу, вокал. На музыкальной литературе я просто запоминаю материал и отвечаю его, как и зрячие дети. Там я занимаюсь в группе, а вот на сольфеджио индивидуально. Я пишу диктант с помощью нотной системы Брайля, а учительница его потом проверяет. Всё остальное я делаю на слух: рассказываю ей правила, строю аккорды, отгадываю, что она играет. Что касается вокала, на нем я учу слова и мелодию произведений на слух. Это даётся мне очень легко. Интонацию, звуки, дыхание – обо всём этом педагог рассказывает мне словами. Иногда подходит, показывает, про какие мышцы она говорит. Я её слушаю и стараюсь максимально точно за ней повторить.
Надеюсь, вам было интересно. Если у вас есть какие-то вопросы, задавайте их в комментариях, я с удовольствием на них отвечу.